Девочка без имени. 5 лет моей жизни в джунглях среди обезьян - Марина Чапман

XII

Жизнь текла своим чередом. Я постепенно забывала деревню индейцев и все, что с ней связано. Хотя иногда я туда возвращалась. У людей была еда, которая мне нравилась, и я умела ее красть, оставаясь незамеченной. Вот и все. Я воспринимала людей как источник некоторых деликатесов, и ничего больше.

Я наблюдала жизнь обитателей джунглей и каждый день замечала что-то интересное – новую красивую птицу, новую тропу. А иногда я просто наслаждалась игрой света на поверхности пруда.

Моим любимым существом в джунглях стала небольшая коричнево‑розовая ящерица с прозрачным животом. Я ловила этих ящериц и смотрела, что они съели. Поймать их было нелегко – мне приходилось часами ждать, пока ящерица выйдет из укрытия. Другие ящерицы не прятались, они грелись в лучах солнца или мимикрировали, маскируясь под лист или ветку.

Как известно, муравьи – очень трудолюбивые насекомые, они всегда куда-то торопятся и несут то, что гораздо больше их самих по весу и размеру. Они ходят гуськом друг за другом и исчезают в муравейниках, под которыми прорывают сложную систему тоннелей. Муравьи ни на секунду не останавливаются. Если на их пути создать препятствие, скажем, поставить палец, они начнут его немедленно обходить. Мне нравилось играть с муравьями, создавая на их пути преграды и заставляя их колонны идти к своей цели обходными путями.

Я перестала бояться птиц. Большинство пернатых были не только красивыми, но и умными существами. Я сторонилась попугаев, но с остальными птицами у меня были прекрасные отношения. Зачастую на небольшом расстоянии от меня на ветке сидел тукан. Он с опаской косил на меня глазом, но не улетал. У тукана был некрасивый голос. Казалось, ты слышишь скрежет, а не голос птицы. Но тукан был очень дружелюбным, и я прощала ему отсутствие музыкального слуха.

Моей любимой певчей птицей был дрозд (позже я смогла узнать его на картинке). У дроздов оранжевые лапы, и я не назвала бы их особо красивыми. Но поют они замечательно, и я не раз пыталась повторить их трели. Как выяснилось позже, у меня был неплохой голос.

Я подросла и стала лучше понимать циклы и ритмы жизни в джунглях. Когда вставало солнце, джунгли просыпались и все начинали искать еду. К середине дня обитатели джунглей прятались от жары и устраивали себе сиесту. Птицы замолкали, и некоторые животные перемещались повыше в крону деревьев, чтобы быть поближе к прохладному ветерку. В этой тишине я слышала вдалеке звук струящейся воды в водопаде, но так и не смогла найти его.

Я начала изучать растения и цветы. Я находила сочные листья, растирала их камнем и добавляла воды. Листья выпускали жижицу, которую я использовала в виде краски. Я пробовала растирать листья разных растений и экспериментировала с цветом. Оранжевый цвет получался из зерен плодов, похожих на гранаты. Вскоре, смешивая цвета из разных растений и зерен, я смогла получить все цвета радуги. Я раскрашивала себя, кору деревьев, камни и даже некоторых обезьян, которые соглашались на эти эксперименты.

Как и многих других девочек, меня привлекали украшения. Глаза на прекрасное мне во многом открыли люди. Я видела, как дети в лагере индейцев собирают орхидеи и другие цветы, насаживают их на прутики и делают гирлянды. Этими гирляндами я украшала «интерьер» моего жилища в стволе дерева и носила их на шее. Иногда я развешивала гирлянды в разных местах в джунглях, чтобы было красиво. Видимо, во мне просыпался женский инстинкт. Любимым материалом для изготовления ожерелий у меня были бобы и душистые палочки ванили.

Больше всего в то время меня занимали дела моей любимой обезьяньей семьи. Я отличала каждого члена стаи. Я знала, кто недавно родился на свет, а кто умер. Я знала характер и умения каждой обезьяны и понимала их родственные связи. Некоторым может показаться, что обезьяны мало отличаются друг от друга, но на самом деле эти различия так же велики, как у людей.

В компании обезьян я чувствовала себя в безопасности. Однако вскоре жизнь показала, что опасность гораздо ближе, чем хотелось бы.

События, о которых я буду рассказывать, произошли приблизительно через год после того, как вождь племени выгнал меня из лагеря. К тому времени я полностью потеряла интерес к людям.

Это был самый обычный день, похожий на другие дни в джунглях. Солнце встало, и все начали искать еду. Вдруг раздался тревожный крик обезьяны, от которого обитатели джунглей бросились прятаться и забираться на кроны деревьев.

Птицы перестали петь и исчезли. Те немногие пернатые, кто остался в воздухе, поднялись выше и стали в панике метаться в разные стороны. Обезьяны притворялись наростами на коре деревьев. Я тоже бросилась в укрытие. Обычно я пряталась в стволе дерева, в котором ночевала. Я закрыла вход ветками и листьями и не могла понять, что же так сильно испугало обитателей джунглей.

Вскоре я услышала незнакомый звук. Казалось, кто-то методично рубил деревья. Звук становился все сильнее: «Бум! Чпок! Бах! Вжик!» В подлеске появились двое белых мужчин. Они были одеты в хаки, а в руках у них были мачете. Кроме того, у них были ружья, сети, сачки и мешки. Если бы я не провела столько времени, изучая индейцев, я бы вряд ли признала в этих существах людей – настолько странными казались их одеяния и инструменты. Да, это были люди, но я не испытала к ним никаких родственных чувств. Для меня они были чудовищами. Волосы у меня на теле встали дыбом, а сердце учащенно забилось.

Я наблюдала, как они рубят подлесок, и поглубже пряталась в стволе дерева. Через некоторое время стало ясно, зачем люди учинили такой разгром. Они пришли сюда, чтобы охотиться на обитателей джунглей. Сначала ловили сачками бабочек, а потом перешли на птиц. Они поймали сетью красивого попугая, которого я видела утром. Несчастная птица била крыльями, теряя перья, но не могла вырваться. У них были приспособления для ловли любых обитателей джунглей, начиная с насекомых и кончая ящерицами и змеями. Понятно, почему обезьяны так паниковали. Эти люди были способны на все.

Я затаила дыхание. Неужели они собираются поймать меня вместе с другими животными?

В тот день меня не заметили. Но с тех пор люди регулярно возвращались за новой добычей. Время невинной радости закончилось, пришло время страха. Как долго продолжалось разрушение джунглей? Много лет или всего несколько дней? Я не знала. Я стала привыкать к звукам мачете, которым рубят подлесок, и паническим крикам испуганных животных.

Однажды охотник остановился совсем рядом с деревом, в котором я пряталась. Я видела его черные ботинки, в которые были заправлены штаны цвета хаки, и слышала, как он взводит курок. Я до сегодняшнего дня помню этот металлический звук и ужас, который тогда ощутила. Охотник поднял ружье и раздался оглушительный выстрел. Я не знаю, во что он целился и попал ли. У меня тряслись руки, и сердце билось так, словно вот-вот выскочит из груди.